ОН ЖИВОЙ!

(1)Небо ещё было светло, однако догорало с закатного края.

(2)Птицы гомонили всё реже, отряхиваясь перед сном на ветках.

(3)Я лениво, как бы по обязанности, палил в пролетающих вальдшнепов из ружья и досадовал на промахи, но где-то в глубине души, совсем отдельно от меня и всё же во мне, плавала умилительная радость оттого, что я лишь пугал вальдшнепов и наводил панику на дроздов.

(4)Мне это казалось как бы детской игрою. (5)Природа смежала лишь один глаз на ночь, притворялась спящею — ведь солнцето закатилось, и вечер наступил, и покою полагалось быть, и сну, и отдыху.

(6)Земля вздыхала, сыро туманилась далями, но всё это делала с лукавинкой, как бы играя в сон и послушание.

(7)Земля-мать и вся природа мудро, со снисходительной усмешкою наблюдает за детьми своими — скоро, совсем скоро всему этому конец: будут виться гнёзда, рыться норы, отыскиваться дупла в деревьях, будут драки на токах, только перья полетят, будут страсти бушевать. (8)Братство лесное, безалаберное и бесшабашное, перекипит, отбушует, разделится на семьи и закрепится заботой о детях и доме. (9)В мир вступят деловитость и долгие хлопоты, уважительный труд восторжествует в лесу…

(10)А пока отощалый, но нарядный лесной люд, пробавляющийся больше песнями, а не пищей божьей, ждёт нетерпеливо первого солнечного луча, бреˊдя неотвратимо надвигающейся любовью. (11)В жилах всего живого, в сердцевинах ли деревьев, в сердцах ли птиц и зверьков, текут, колотятся, бродят соки и кровь весны.

(12)Я уже не стреляю, только слушаю. (13)А ко мне ломится через осинник молодой парень — он первый раз с ружьём, он жаждет стрельбы и добычи, но он бегал с места на место весь вечер и никого не подстрелил — ему всё думалось, что там, в другом перелеске, тучею летают вальдшнепы, и он гонялся за ними — он нетерпелив, в нём тоже бродят соки и кровь бродит, но он ещё не понимает этого.

(14)Только он остановился около меня, запыхавшийся, с расширенными глазами, и ничего ещё не успел сказать, как от речки к поляне потянул вальдшнеп. (15)Была ещё вдали полоска неба светлой, и на этой поляне вальдшнеп, как аэроплан. (16)Парнишка вскинул ружьё, напрягся, оцепенел. (17)Он не попадёт — я в этом уверен. (18)Я качаю головой: (19)«Ну, пальни, пальни! (20)Сорви азарт. (21)Порадуйся и потом подосадуй на себя…»

(22)Вальдшнеп тянет мимо осевшего стожка, к осинникам.

(23)Он уже миновал нас, не видя ничего и не сознавая никакой опасности.

(24)Вдруг полоска огня, грохот. (25)Подсечённый дробью, вальдшнеп, оттопырив крыло, упал за стожок, ударился о кочку и забился ночной бабочкой, почти бесшумно.

(26)– Попал! (27)Попал! — завопил парень и, бросив ружьё наземь, ударился бежать по поляне, спотыкаясь и счастливо взрыдывая на ходу.

(28)Я стою на месте. (29)Мне как-то не по себе.

(30)– Он живой! — услышал я оробелый голос парня из-за стога.

(31)– Это подранок, — чьим-то чужим и, как мне показалось, спокойным голосом говорю я. (32)– И ты сейчас или добьёшь его о приклад, или никогда не возьмёшь в руки ружьё и не посмеешь стрелять.

(33)Ни звука за стогом. (34)Думает парень. (35)Я знаю, он держит тёплую птицу в руках, живую, беспомощную, с остановившимися круглыми глазами, и ладонями слышит, как, содрогаясь, часто, захлёбисто бьётся её сердце.

(36)– Может, ты?.. — слышу я просительный голос парня.

(37)– Нет!

(38)Сопит парень, прокашливается, а затем шлёпает обувью по мокрой кулижке*, поднимает ружьё, и слышу, как он долго и неумело колотит птицу головой о приклад.

(39)Я не стал дожидаться его. (40)Спустился к речке, закурил и пошёл сквозь чёрные, горько пахнущие черёмухи. (41)У брода парень догнал меня. (42)Он держал за длинный клюв вальдшнепа, и была птица ему вроде бы ни к чему, но бросить птицу уже нельзя — добыча!

(43)Я подумал, что он будет хвастаться, как первый раз и первым выстрелом ловко сбил птицу. (44)Но он молчал.

(45)На горе тускло светилось окно в моей избе. (46)Поднялись на косогор, и здесь парень чуть слышно обронил:

(47)– Я маленько посижу.

(48)Я кивнул ему и отодвинул жердь лаза в огород. (49)Оглянулся. (50)Над речкой в сероватой ночи тоскливо маячила одинокая фигура, она была печальной.

(51)И понял я, осознал потрясённость молодого человека.

(52)Во мне пробивалась давно зреющая горечь. (53)В возрасте этого парня я убивал не задумываясь.

(54)Боль и раскаяние пришли ко мне уже к седому и эхом отозвались в молодом парне, почти ещё мальчишке.

(55)Это был мой сын.

(По В. Астафьеву)

(1)В Журкиной комнатке между стенкой и высоким окном стоял узкий стеллаж. (2)Полок семь или восемь. (3)Мама сказала:

(4)– Эти книги дедушка оставил тебе.

(5)– Как это мне? — удивился Журка. (6)— Почему же не всем?.. (7)А те, другие?

(8)– Те как раз нам всем. (9)А эти именно тебе. (10)Специально… (11)Дедушка их очень любил.

(12)Журка растерянно оглядел полки…

(13)В соседней комнате стояли Пушкин и Джек Лондон, Купер и Катаев, «Легенда об Уленшпигеле» и «Алиса в стране чудес». (14)А здесь? (15)Он видел облезшие кожаные корешки без надписей, края разлохмаченных обложек.

(16)Некоторые книжки были совсем без корочек.

(17)Мама вышла, а Журка потянул с полки книгу. (18)Наугад.

(19)Откинул тонкий самодельный переплёт… (20)Тихо вздохнул и сел на рыхлый надувной матрац, на котором спал прошлой ночью.

(21)На грубой серой бумаге был отпечатан текст и стоял год — 1816.

(22)…Сначала Журка медленно листал, потом встряхнулся, обвёл глазами полки. (23)Вскочил, выдернул сразу несколько книг. (24)Оказалось, что это два тома «Путешествий» капитана Головнина, изданные в 1819 году, и сразу три «Робинзона». (25)Один был совсем старинный — 1789 года и назывался почему-то «Новый Робинзон». (26)Второй носил название «Робинзон-младший». (27)На титульном листе стоял 1853 год, и Журка вспомнил, что, ка- жется, в этом году произошло Синопское сражение. (28)Третий Робинзон оказался самым молодым — тридцатых годов нашего века. (29)Зато он был самый толстый, и Журка с восторженной дрожью увидел, что там не только всем известные приключения на необитаемом острове. (30)Там ещё и вторая часть — дальнейшие путешествия Робинзона. (31)Журка даже и не знал, что есть на свете такая книга…

(32)За открытым окном захлопал листьями, резко зашумел тополь. (33)Влетели в комнату холодные брызги. (34)Упали на жёлтые страницы «Прелюбопытнейших Повѣствованiй о Кораблекрушенiяхъ, Зимованiяхъ и Пожарахъ, случившихся на морѣ…». (35)Журка машинально отодвинулся и даже не понял, что начался дождь. (36)Это брызгали волны, хлопали паруса, и шумели ветры… (37)Вошла мама.

(38)– Давай-ка закроем окно. (39)Кажется, будет гроза.

(40)Журка никогда не боялся грозы. (41)Даже если грохало и сверкало над самой головой. (42)Он и сейчас ответил:

(43)– Ну и что? (44)Я не боюсь.

(45)– Грозе всё равно, боишься ты или нет. (46)Сквозняк втянет молнию, и от такой нелепой случайности может быть большая беда.

(47)Мама плотно прикрыла створки, посмотрела на обложенного книгами Журку, улыбнулась и спросила:

(48)– Нравится? (49)Интересно?

(50)Журка сперва рассеянно кивнул, потом поднял глаза.

(51)– Ма… (52)Тут не только интересно. (53)Тут дело даже не в этом…

(54)Она ласково наклонилась над ним:

(55)– А в чём, Журавушка?

(56)Но он не знал, как сказать. (57)Как объяснить радостное замирание души, когда думаешь, что, может быть, эту книгу читал в палатке под Измаилом Суворов или в селе Михайловском Пушкин. (58)Вот эти самые страницы. (59)Эти самые буквы. (60)И книги рассказывали им то же самое, что ему, Журке. (61)Они были как люди, которые за одну руку взяли Журку, а за другую тех, кто жил сто и двести лет назад. (62)Тех, кто ходил в атаку под Бородином, писал гусиными перьями знаменитые поэмы, дрался стальными блестящими шпагами на дуэлях и мотался на скрипучих фрегатах среди штормовых волн Южного океана. (63)У неоткрытых островов. (64)Эта жизнь приблизилась к Журке, стала настоящей. (65)И у Журки холодела спина.

(66)– Мама, я не знаю… — (67)Он помолчал и чуть не сказал про книги: (68)«Они живые». (69)Но отчего-то застеснялся.

(70)Мама его поняла. (71)Или по крайней мере поняла, что лучше его пока не расспрашивать.

(По В. Крапивину)

(1)Композитор Эдвард Григ проводил осень в лесах около Бергена.

(2)Однажды Григ встретил в лесу маленькую девочку с двумя косичками — дочь лесника. (3)Она собирала в корзину еловые шишки. (4)– Как тебя зовут, девочка? — спросил Григ.

(5)– Дагни Педерсен, — вполголоса ответила девочка.

(6)– Вот беда! — сказал Григ. (7)– Мне нечего тебе подарить. (8)Я не ношу в кармане ни кукол, ни лент, ни бархатных зайцев.

(9)– У меня есть старая мамина кукла, — ответила девочка.

(10)– Когда-то она закрывала глаза. (11)Вот так!

(12)Девочка медленно закрыла глаза. (13)Когда она вновь их открыла, то Григ заметил, что зрачки у неё зеленоватые и в них поблёскивает огоньками листва.

(14)– Слушай, Дагни, — сказал Григ, — я придумал. (15)Я подарю тебе одну интересную вещь. (16)Но только не сейчас, а лет через десять.

(17)«Я напишу музыку, — решил Григ. (18)– На заглавном листе я прикажу напечатать: (19)“Дагни Педерсен — дочери лесника Хагерупа Педерсена, когда ей исполнится восемнадцать лет”».

(20)Григ писал музыку для Дагни Педерсен больше месяца.

(21)Невозможно, конечно, передать музыку словами, как бы ни был богат наш язык.

(22)Григ писал о глубочайшей прелести девичества и счастья. (23)Он писал и видел, как навстречу ему бежит, задыхаясь от радости, девушка с зелёными сияющими глазами.

(24)«Ты как солнце, — говорит ей Григ. (25)– Как нежный ветер и раннее утро. (26)У тебя на сердце расцвёл белый цветок и наполнил всё твоё существо благоуханием весны. (27)Я видел жизнь.

(28)Что бы тебе ни говорили о ней, верь всегда, что она удивительна и прекрасна.

(29)Да будет благословенно всё, что окружает тебя, что прикасается к тебе и к чему прикасаешься ты, что радует тебя и заставляет задуматься».

(30)В восемнадцать лет Дагни окончила школу.

(31)Был тёплый июнь, стояли белые ночи, и в городском парке под открытым небом проходили концерты.

(32)Дагни пошла на концерт вместе с Магдой и Нильсом.

(33)Несмотря на вечер, ни дирижёр, ни оркестранты не включили лампочек над пультами. (34)Вечер был настолько светлый, что фонари, горевшие в листве лип, были зажжены, очевидно, только для того, чтобы придать нарядность концерту.

(35)Дагни впервые слушала симфоническую музыку. (36)Она произвела на неё странное действие. (37)Все переливы и громы оркестра вызывали у Дагни множество картин, похожих на сны.

(38)Потом она вздрогнула и подняла глаза. (39)Ей почудилось, что худой мужчина во фраке, объявлявший программу концерта, назвал её имя.

(40)– Сейчас будет исполнена знаменитая музыкальная пьеса Эдварда Грига, посвящённая дочери лесника Хагерупа Педерсена Дагни Педерсен по случаю того, что ей исполнилось восемнадцать лет.

(41)Дагни вздохнула так глубоко, что у неё заболела грудь. (42)Она хотела сдержать этим вздохом подступавшие к горлу слёзы, но это не помогло. (43)Дагни нагнулась и закрыла лицо ладонями. (44)Сначала она ничего не слышала. (45)Внутри у неё шумела буря. (46)Потом она наконец услышала, как поёт ранним утром пастуший рожок и в ответ ему сотнями голосов, чуть вздрогнув, откликается струнный оркестр.

(47)Мелодия росла, подымалась, бушевала, как ветер, неслась по вершинам деревьев, срывала листья, качала траву, била в лицо прохладными брызгами. (48)Дагни почувствовала порыв воздуха, исходивший от музыки, и заставила себя успокоиться.

(49)Это был её лес, её родина! (50)Её горы, песни рожков, шум её моря!

(51)Так, значит, это был он! (52)Тот седой человек, что помог ей донести до дому корзину с еловыми шишками. (53)Это был Эдвард Григ, волшебник и великий музыкант!

(54)Так вот тот подарок, что он обещал сделать ей через десять лет!

(55)Дагни плакала, не скрываясь, слезами благодарности. (56)К тому времени музыка заполнила всё пространство между землёй и облаками, повисшими над городом.

(57)Музыка уже не пела. (58)Она звала. (59)Звала за собой в ту страну, где никакие горести не могли охладить любви, где никто не отнимает друг у друга счастья, где солнце горит, как корона в волосах сказочной доброй волшебницы.

(60)Музыка стихла. (61)Дагни встала и быстро пошла к выходу из парка.

(62)«Он умер! — думала Дагни. (63)– Зачем?» (64)Если бы можно было увидеть его! (65)Если бы он появился здесь! (66)С каким стремительно бьющимся сердцем она побежала бы к нему навстречу, обняла бы за шею, прижалась мокрой от слёз щекой к его щеке и сказала бы только одно слово: (67)«Спасибо!» (68)– «За что?» — спросил бы он. (69)«Я не знаю… — ответила бы Дагни. (70)– За то, что вы не забыли меня. (71)За вашу щедрость. (72)За то, что вы открыли передо мной то прекрасное, чем должен жить человек».

(По К. Паустовскому)

(1)Осенью лес молчит. (2)Такая тишина. (3)За сто шагов слышно, как убегает мышь по сухим листьям. (4)В предчувствии холодов умолкли птицы. (5)Ни звука. (6)В такую пору особую радость в лесу приносит рабочая музыка дятла. (7)Кажется, не по дереву, а по тугой струне стучит костяной молоточек.

(8)Я долго шёл по ельнику, пока не увидел единственного в безмолвном лесу музыканта. (9)Дятел работал без устали. (10)На заболевшей сосне виднелся узор его «долота». (11)В бинокль видно было, как длинным языком дятел доставал засевших в древесине личинок. (12)Я спрятался за куст, любуясь работой. (13)Дятел косился вниз, но продолжал работать. (14)В эту минуту случилась история, к сожалению, очень нередкая. (15)Из кустов орешника грянул выстрел — дробью сорвало источенную червями кору, и вместе с ней на жёлтую траву упала птица. (16)Дятел не успел проглотить личинку — она так и осталась белеть в окровавленном клюве.

(17)Из синего дыма на прогалину вышел лет семнадцати парень с новой двустволкой, со скрипящим поясом, полным патронов. (18)Я не ругался, но парень чувствовал: встреча не сулит ничего хорошего. (19)В довершение всего он не знал, что делать с птицей. (20)– Зачем?

(21)– А просто так…

(22)Парень неловко потоптался на месте, потом вытащил из второго ствола патрон и сунул его в карман.

(23)Кто же должен научить мальчишек, с семи лет влюблённых в рогатки, в самодельные пистолеты и новые двустволки, кто должен научить их беречь и любить природу? (24)Кто должен разъяснить им, что лес без птиц скучен и неприветлив? (25)Кто должен научить их радоваться прилёту журавлей и беречь рощу, островком темнеющую в поле?

(По В. Пескову)

(1)Однажды, когда Динка была ещё маленькой, Марина принесла из библиотеки «Хижину дяди Тома» и читала её детям. (2)Все плакали. (3)Динка тоже плакала. (4)Сначала тихо, а потом, когда умерла Ева, она вскочила, затопала ногами и хотела разорвать книгу. (5)Сёстры изо всех сил пытались успокоить её. (6)Мать гладила её по голове и говорила, что всем жалко добрую девочку Еву и все плачут над ней, горе часто выражается слезами, но зачем же так злиться и рвать книгу? (7)Чем виновата сама книга?

(8)Динку с трудом уложили спать в тот вечер и по секрету от неё договорились завтра, во время чтения, отправить её с Линой на прогулку. (9)Но вышло иначе. (10)Утром Динка забралась к матери в комнату, вытащила оттуда злополучную книгу и убежала с ней в дальний угол двора, там она бросила книгу на землю и, топча её ногами, в ярости кричала:

(11)— Вот тебе! (12)Вот тебе за Еву!

(13)Арсеньевы жили тогда в городе, и на дворе было много детей. (14)Дочка дворника, Машутка, в ужасе бросилась в дом:

(15)— Тётенька! (16)Динка книжку бьёт! (17)Ужасти, как она её треплет!

(18)Матери дома не было. (19)Катя и Лина выбежали во двор. (20)Книга с растерзанными страницами валялась на земле, а Динка, низко опустив голову, сидела с ней рядом. (21)Вокруг, молчаливые и испуганные, стояли ребятишки со двора. (22)Катя молча собрала разбросанные страницы и, крепко взяв Динку за руку, повела её в дом. (23)Тётка понимала, что поступок с книгой — это не обычный каприз и не баловство.

(24)Сестру она встретила вечером выговором:

(25)— Не знаю, о чём ты думаешь, Марина, таская из библиотеки эти книги! (26)Можно потерять голову с твоими ангелочками!

(27)Вот, полюбуйся!

(28)Она бросила на стол разбухшую и растрёпанную книгу.

(29)— Зачем вообще читать такие книги, даже и старшим детям? (30)Зачем это нужно, чтобы они сидели перед тобой и плакали? (31)Почему не читать им сказки, какие-нибудь весёлые стихи, наконец?

(32)— Подожди… (33)Я читаю и сказки, и стихи, — нетерпеливо прервала её Марина. (34)— Но этого мало. (35)Они должны знать, что в жизни бывает много горя и несправедливости. (36)И если они плачут, так это хорошие слёзы. (37)Значит, они понимают и жалеют. (38)Я же воспитываю их, Катя, на этих книгах! (39)А Динка ещё слишком мала для такой грустной книги, она ещё не умеет владеть своими чувствами. (40)Она не хочет примириться со смертью Евы и набрасывается на книгу! (41)Динка считает её виноватой в этом плохом конце…

(42)На другой день Марина объяснила Динке, почему она не должна больше приходить на чтения. (43)Беседа была тихая, спокойная; растрёпанная книга лежала тут же, и Динка помогала матери собирать и подклеивать страницы.

(44)— А теперь иди, — сказала ей мать, когда страницы были подобраны. (45)— Мы будем читать.

(46)Динка ушла, но потом вернулась и стала около двери. (47)Она не рвалась в комнату, не просила, не плакала. (48)Но с тех пор, как только Алина и Мышка усаживались около матери, Динка усаживалась за дверью и, приоткрыв щёлочку, жадно ловила мамин голос. (49)Один раз мать читала очень грустную повесть о мальчике, которого отдали из приюта в деревню к очень злой женщине.

(50)Динка сидела на порожке и слушала. (51)Она сидела тихо, размазывая на щеках слёзы, и только в самых грустных местах повести молча ударяла себя кулачком в грудь.

(По В. Осеевой)

(1)В Лондоне в 1920 году, зимой, на углу Пикадилли и одного переулка, остановились двое хорошо одетых людей среднего возраста.

(2)Их внимание было привлечено лежащим без движения, плохо одетым человеком лет двадцати пяти.

(3)– Стильтон! — брезгливо сказал толстый джентльмен высокому своему приятелю, видя, что тот нагнулся и всматривается в лежащего. (4)–Честное слово, не стоит так много заниматься этой падалью. (5)Он пьян или умер.

(6)– Я голоден… и я жив, — пробормотал несчастный, приподнимаясь, чтобы взглянуть на Стильтона, который о чём-то задумался.

(7)Беднягу звали Джон Ив. (8)Он приехал в Лондон из Ирландии искать работу. (9)Ив был сирота, воспитанный в семье лесничего. (10)Кроме начальной школы, он не получил никакого образования. (11)Когда Иву было 15 лет, его воспитатель умер, и Ив некоторое время работал у одного фермера. (12)Затем ему пришлось испытать труд углекопа, матроса, слуги в трактире, а в 22 он заболел воспалением лёгких и, выйдя из больницы, решил попытать счастья в Лондоне. (13)Но найти работу оказалось не так легко. (14)Он ночевал в парках, на пристанях, изголодался, отощал и был поднят Стильтоном, владельцем торговых складов в Сити.

(15)Стильтон в 40 лет изведал всё, что может за деньги изведать холостой человек, не знающий забот о ночлеге и пище.

(16)Когда Ив хорошо поел и рассказал Стильтону свою историю, Стильтон заявил:

(17)– Я хочу сделать вам предложение, от которого у вас сразу блеснут глаза. (18)Слушайте: я выдаю вам десять фунтов с условием, что вы завтра же наймёте комнату на одной из центральных улиц, во втором этаже, с окном на улицу. (19)Каждый вечер, точно от пяти до двенадцати ночи, на подоконнике одного окна, всегда одного и того же, должна стоять зажжённая лампа, прикрытая зелёным абажуром. (20)Пока лампа горит назначенный ей срок, вы от пяти до двенадцати не будете выходить из дому, не будете никого принимать и ни с кем не будете говорить. (21)Одним словом, работа нетрудная, и, если вы согласны так поступить, — я буду ежемесячно присылать вам десять фунтов.

(22)– Если вы не шутите, — отвечал Ив, страшно изумлённый предложением, — то я согласен. (23)Но скажите, пожалуйста, — как долго будет длиться такое моё благоденствие?

(24)– Это неизвестно. (25)Может быть, год, может быть, — всю жизнь.

(26)Так состоялась странная сделка, после которой бродяга и миллионер расстались, вполне довольные друг другом.

(27)В 1928 году больница для бедных, помещающаяся на одной из лондонских окраин, огласилась дикими воплями: кричал от страшной боли только что привезённый старик, грязный, скверно одетый человек с истощённым лицом. (28)Он сломал ногу, оступившись на чёрной лестнице.

(29)Хирург, осматривавший беднягу, заключил, что необходима операция. (30)Она была тут же произведена, после чего ослабевшего старика положили на койку, и он скоро уснул, а проснувшись, увидел, что перед ним сидит тот самый хирург, который лишил его правой ноги.

(31)– Так вот как пришлось нам встретиться! — сказал доктор. (32)–Узнаёте ли вы меня, мистер Стильтон? (33)Я — Джон Ив, которому вы поручили дежурить каждый день у горящей зелёной лампы. (34)Я узнал вас с первого взгляда.

(35)– Тысяча чертей! — пробормотал, вглядываясь, Стильтон.

(36)–Что произошло? (37)Возможно ли это?

(38)– Да. (39)Расскажите, что так резко изменило ваш образ жизни?

(40)– Я разорился… (41)Вот уже три года, как я стал нищим.

(42)А вы?

(43)– Я несколько лет зажигал лампу, — улыбнулся Ив, — и вначале от скуки, а потом уже с увлечением начал читать всё, что мне попадалось под руку. (44)Однажды я раскрыл старую анатомию, лежавшую на этажерке той комнаты, где я жил, и был поражён. (45)Передо мной открылась увлекательная страна тайн человеческого организма. (46)Как пьяный, я просидел всю ночь над этой книгой, а утром отправился в библиотеку и спросил: (47)«Что надо изучить, чтобы сделаться доктором?» (48)Ответ был насмешлив: (49)«Изучите математику, геометрию, ботанику, зоологию, морфологию, биологию, фармакологию, латынь и т. д.» (50)Но я упрямо допрашивал, и я всё записал для себя на память.

(51)К тому времени я уже два года жёг зелёную лампу.

(52)У меня было куплено достаточно книг, чтобы учиться, учиться и учиться, несмотря ни на что.

(53)– А дальше? — тихо спросил Стильтон.

(54)– Дальше? (55)Хорошо. (56)Если желание сильно, то исполнение не замедлит. (57)В одной со мной квартире жил студент, который принял во мне участие и помог мне, года через полтора, сдать экзамены для поступления в медицинский колледж. (58)Как видите, я оказался способным человеком…

(59)Наступило молчание.

(60)– Я давно не подходил к вашему окну, — произнёс потрясённый рассказом Ива Стильтон, — давно… очень давно. (61)Но мне теперь кажется, что там все ещё горит зелёная лампа… лампа, озаряющая темноту ночи. (62)Простите меня.

(63)Ив вынул часы.

(64)– Десять часов. (65)Вам пора спать, — сказал он. (66)–Вероятно, через три недели вы сможете покинуть больницу. (67)Тогда позвоните мне, — быть может, я дам вам работу в нашей амбулатории: записывать имена приходящих больных. (68)А спускаясь по тёмной лестнице, зажигайте… хотя бы спичку.

(По А. Грину)

ЗАЧЕМ Я УБИЛ КОРОСТЕЛЯ?

(1)Это было давно, лет, может, сорок назад. (2)Ранней осенью я возвращался с рыбалки по скошенному лугу и увидел птицу. (3)Она услышала меня, присела в скошенной щетинке осоки, притаилась, но глаз мой чувствовала, пугалась его и вдруг бросилась бежать, неуклюже заваливаясь на бок.

(4)От мальчишки, как от гончей собаки, не надо убегать — непременно бросится он в погоню, разожжётся в нём дикий азарт. (5)Берегись тогда живая душа.

(6)Я догнал птицу в борозде и, слепой от погони, охотничьей страсти, захлестал её сырым удилищем. (7)Я взял в руки птицу с завядшим, вроде бы бескостным тельцем. (8)Глаза её были прищемлены мёртвыми, бесцветными веками, шейка, будто прихваченный морозом лист, болталась.

(9)Я узнал птицу — это был коростель. (10)Дергач, по-нашему. (11)Все другие его друзья-дергачи покинули наши места, отправились в тёплые края — зимовать. (12)А этот уйти не смог. (13)У него не было одной лапки — в сенокос он попал под литовку. (14)Вот потому-то он и бежал от меня так неуклюже, потому я и догнал его.

(15)И худое, почти невесомое тельце птицы, нехитрая ли окраска, а может, и то и другое, и что без ноги была она, но до того мне сделалось жалко её, что стал я руками выгребать ямку в борозде и хоронить так просто, сдуру загубленную живность.

(16)Я вырос в семье охотника и сам потом сделался охотником, но никогда не стрелял без надобности. (17)С нетерпением и виной, уже закоренелой, каждое лето жду я домой, в русские края, коростелей.

(18)И вот в лугах, покрытых ещё молодой травой, слышится скрип коростеля. (19)Явился, бродяга! (20)Добрался-таки! (21)Значит, лето полное началось, значит, сенокос скоро, значит, всё в порядке.

(22)И всякий год вот так. (23)Томлюсь я и жду коростеля, внушаю себе, что это тот давний дергач каким-то чудом уцелел и подаёт мне голос, прощая несмышлёного, азартного парнишку.

(24)Теперь я знаю, как трудна жизнь коростеля, как далеко ему добираться к нам, чтобы известить Россию о начавшемся лете. (25)Зимует коростель в Африке и уже в апреле покидает её, торопится в русские края. (26)Идёт, чтобы свить гнездо и вывести потомство, выкормить его и поскорее унести ноги от гибельной зимы.

(27)Не приспособленная к полёту, но быстрая на ногу, птица эта вынуждена два раза в году перелетать Средиземное море. (28)Много тысяч коростелей гибнут в пути, и особенно при перелёте через море.

(29)Как идёт коростель, где, какими путями — мало кто знает. (30)Лишь один город попадается на пути этих птиц — небольшой древний город на юге Франции. (31)На гербе города изображён коростель. (32)В те дни, когда идут коростели по городу, здесь никто не работает, все люди справляют праздник и пекут из теста фигурки этой птицы, как у нас на Руси пекут жаворонков к их прилёту.

(33)Птица коростель во французском старинном городе считается священной, и если бы я жил там в давние годы, меня приговорили бы к смерти. (34)Но живу я далеко от Франции. (35)Много уже лет живу и всякого навидался. (36)Был на войне, в людей стрелял, и они в меня стреляли.

(37)Но отчего же, почему же, как заслышу я скрип коростеля за речкой, дрогнет моё сердце и снова навалится на меня одно застарелое мучение: зачем я убил коростеля? (38)Зачем?

(По В. Астафьеву)

(1)Ассоль никогда не бывала так глубоко в лесу, как теперь. (2)Ей, поглощённой нетерпеливым желанием поймать игрушку, не смотрелось по сторонам.

(3)В безуспешной и тревожной погоне прошло около часу, когда с удивлением, но и с облегчением Ассоль увидела, что деревья впереди свободно раздвинулись, пропустив синий разлив моря, облака и край жёлтого песчаного обрыва, на который она выбежала, почти падая от усталости. (4)Здесь было устье ручья; разлившись нешироко и мелко, так что виднелась струящаяся голубизна камней, он пропадал в встречной морской волне. (5)С обрыва Ассоль увидела, что у ручья, на плоском большом камне, спиной к ней, сидит человек, держа в руках сбежавшую яхту, и рассматривает её. (6)Отчасти успокоенная тем, что игрушка цела, Ассоль сползла по обрыву и, близко подойдя к незнакомцу, воззрилась на него изучающим взглядом, ожидая, когда он подымет голову. (7)Но неизвестный так погрузился в созерцание лесного сюрприза, что девочка успела рассмотреть его с головы до ног, установив, что людей, подобных этому незнакомцу, ей видеть ещё ни разу не приходилось.

(8)Перед ней был не кто иной, как путешествующий пешком Эгль, известный собиратель песен, легенд, преданий и сказок.

(9)– Теперь отдай мне, — несмело сказала девочка. (10)– Ты уже поиграл. (11)Ты как поймал её?

(12)Эгль поднял голову, уронив яхту, — так неожиданно прозвучал взволнованный голосок Ассоль. (13)Старик с минуту разглядывал её, улыбаясь и медленно пропуская бороду в большой, жилистой горсти. (14)Стиранное много раз ситцевое платье едва прикрывало до колен худенькие, загорелые ноги девочки. (15)Её тёмные густые волосы, забранные в кружевную косынку, сбились, касаясь плеч. (16)Каждая черта Ассоль была выразительно легка и чиста, как полёт ласточки.

(17)– Клянусь Гриммами и Андерсеном, — сказал Эгль, посматривая то на девочку, то на яхту. (18)– Это что-то особенное. (19)Слушай-ка ты, растение! (20)Это твоя штука?

(21)– Да, я за ней бежала по всему ручью; я думала, что умру.

(22)– Как зовут тебя, крошка?

(23)– Ассоль, — сказала девочка, пряча в корзину поданную Эглем игрушку.

(24)– Хорошо, — продолжал непонятную речь старик. (25)– Хорошо, что оно так странно. (26)Что у тебя в корзинке?

(27)– Лодочки, — сказала Ассоль, встряхивая корзинкой, — потом пароход да ещё три таких домика с флагами.

(28)– Отлично. (29)Тебя послали продать. (30)По дороге ты занялась игрой. (31)Ты пустила яхту поплавать, а она сбежала — ведь так?

(32)– Ты разве видел? — с сомнением спросила Ассоль, стараясь вспомнить, не рассказала ли она это сама. (33)– Тебе кто-то сказал? (34)Или ты угадал?

(35)– Я это знал.

(36)– А как же?

(37)– Потому что я — самый главный волшебник.

(38)Ассоль смутилась.

(39)– Тебе нечего бояться меня, — серьёзно сказал он. (40)– Напротив, мне хочется поговорить с тобой по душе.

(41)Тут только он уяснил себе, что в лице девочки было так пристально отмечено его впечатлением. (42)«Невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы», — решил он.

(43)– Ну-ка, — продолжал Эгль, стараясь закруглить оригинальное положение (склонность к мифотворчеству была сильнее, чем опасение бросить на неизвестную почву семена крупной мечты), — ну-ка, Ассоль, слушай меня внимательно. (44)Я был в той деревне, откуда ты, должно быть, идёшь. (45)Я люблю сказки и песни, и просидел я в деревне той целый день, стараясь услышать чтонибудь никем не слышанное. (46)Но у вас не рассказывают сказок. (47)У вас не поют песен. (48)А если рассказывают и поют, то, знаешь, эти истории о хитрых мужиках и солдатах, с вечным восхвалением жульничества, эти коротенькие четверостишия с ужасным мотивом…

(49)Подумав, он продолжал так:

(50)— Не знаю, сколько пройдёт лет, — только в Каперне расцветёт одна сказка, памятная надолго. (51)Ты будешь большой, Ассоль. (52)Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнёт алый парус. (53)Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. (54)Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберётся народу, удивляясь и ахая; и ты будешь стоять там. (55)Корабль подойдёт величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цветах, поплывёт от него быстрая лодка. (56)– «Зачем вы приехали? (57)Кого вы ищете?» — спросят люди на берегу. (58)Тогда ты увидишь храброго красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки.

(59)– «Здравствуй, Ассоль! — скажет он. (60)– Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в своё царство. (61)Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. (62)У тебя будет всё, что только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слёз и печали». (63)Он посадит тебя в лодку, привезёт на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звёзды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом.

(По А. Грину)